Премьера водевиля «Ханума» по пьесе грузинского драматурга второй половины XIX века Авксентия Цагарели станет третьим новым спектаклем в репертуаре Академического театра драмы имени Виктора Савина в 86-м театральном сезоне. Для постановки спектакля, в основе сюжета которого лежат матримониальные перепетии грузинских купцов и князей, был приглашен режиссер Борис Лагода, известный сыктывкарскому зрителю по работам в республиканском театре оперы и балета. Главную роль — самой лучшей в Тифлисе свахи Ханумы — исполнит Светлана Малькова. По словам директора театра Михаила Матвеева, водевиль должен привнести «новую струю» в жизнь творческого коллектива.

Фото Николая Антоновского

Как отметил на пресс-конференции накануне премьерных показов «Ханумы» режиссер Борис Лагода, в работе над спектаклем - и в сценографии, и в хореографии, и в оформлении костюмов, и в обращении с музыкальным материалом Гии Канчели - постановочная группа отталкивалась от понятия «грузинский лубок».

- Есть лубок à la russe, а у нас будет лубок «à la груз», - коротко охарактеризовал «Хануму» в версии театра драмы Борис Лагода.

По словам режиссера, спектакли, в которых функциональная нагрузка — развитие действия — ложится фактически на одного персонажа (именно таковым является сваха Ханума в грузинской комедии) - невозможны без точного попадания в выборе актеров на главную роль.

- Главная героиня была определена сразу. Если бы не было Ханумы, спектакль поставить было бы невозможно. Есть спектакли, которые предполагают штучный актерский товар — если в театре нет Менделя Крика, то бабелевский «Закат» ты не поставишь. Здесь необходимо 100-процентное попадание, и мы рады, что Светлана Малькова у нас есть.

Признание режиссера стало неожиданностью для актрисы.

- Он раньше никогда этого не говорил, - заметила Светлана Малькова, исполняющая роль свахи, которую обычно играют возрастные актрисы. - Возраст Ханумы нигде не прописан. А самое главное — любовь, ведь она все провернула не просто так - она сама была влюблена и сделала все, чтобы объект ее обожания был с ней. Я для себя так линию выстроила, - рассказала актриса, добавив, что во время репетиций все участники спектакля получают море позитива, который надеются передать и зрителям. - Я работаю так впервые — не ухожу с репетиции с головной болью.

В «Хануме» заняты также актеры, играющие в драмтеатре первый сезон: Дмитрий Максименко — ранее ведущий актер воркутинского драматического театра — исполнит роль возлюбленного Ханумы Акопа, актриса Вероника Калуга выйдет в роли Соны (ее она играла и в Воркуте), также в спектакле занят Захар Комлев, переехавший в Сыктывкар из города Шахты Ростовской области.

Сценографией и костюмами к «Хануме» занимался главный художник театра Эрих Вильсон, который ради достоверности в создании кавказского колорита обратился в грузинскую диаспору.

- Мы ставим спектакль, а не выстраиваем быт, - пояснил он. - Костюмы мы упростили в деталях, но усложнили росписью: на них изображены вензели в виде виноградной лозы — в спектакле много говорится о свадьбах, льется рекой вино. Сценография отвечает легкому жанру спектакля — на сцене много воздуха, нет загроможденности.

Подробнее о постановке, работе с драматическими артистами, стилизации и привлекательности пьесы для постановщиков в интервью БНК рассказал режиссер Борис Лагода.

- Вы не первый раз обращаетесь к «Хануме» - в 2008-м году она вышла в вашей постановке в Саратовском театре оперетты. Чем эта пьеса заслужила такое внимание?

- Да, я ее ставил, но музыкальный спектакль - совершенно другая история, там необходимо использовать больше средств выразительности, стоит задача занять всех — солистов, оркестр, хор, балет. Внимание режиссера рассеивается на многие составляющие произведения. А здесь мы договорились, что делаем акцент на драматическую основу, литературную. Наверное, жанр спектакля ближе к водевилю, в основе стилистики - примитивистский лубок, от которого мы оттолкнулись в создании визуального образа постановки и в способе существования актеров. Мы решили, что это будет похоже на грузинский примитивизм. С художником-постановщиком спектакля Эрихом Вильсоном изначально отталкивались от полотен Лордкипанидзе и Пиросмани.

- Вроде бы, от Пиросмани отталкивались и в постановке Георгия Товстоногова Большого драматического театра 1972 года, по телеверсии которой большинство и знает «Хануму».

- Просто если говорить о визуальном представлении, сразу на ум приходят картинки Пиросмани - литературная основа же одна, она написана живым, сочным языком. Но, конечно, между постановками есть разница. Например, в нашей версии — и в отличие от пьесы Цагарели - акцент сделан на молодых: Ханума у нас не бабушка-старушка, а молодая женщина — поскольку на Кавказе, на Востоке замуж выходили очень рано, то и вдоветь могли рано. Таким образом, Ханума - не только сваха, которая — как мы нафантазировали — пришла в профессию по нужде, чтобы обеспечить некий социальный статус. Плюс к этому она ищет своего большого личного счастья.

Все начинают сравнивать спектакль с постановкой БДТ, потому что всегда существуют некий стереотип мышления: например, когда люди смотрели фильм «Мистер Икс» с Георгом Отсом, то ждут, что на сцену выйдет мужик в маске и будет петь. И когда ты ставишь спектакль, а вместо мужика в маске у тебя на сцене происходит совершенно другая история, то зал делает квадратные глаза.

- Ваша «Ханума» тоже заставит зрителей сделать квадратные глаза?

- Такой самоцели нет, но любая постановка будет отличаться по той простой причине, что к каждому материалу нужен свой ключик, каждый материал требует своего решения. А тем более тут комедия с уклоном в музыкальность. Хотя мы с актерами сразу договорились, что делаем не музыкальный спектакль, а что-то à la водевиль с использованием музыки - ставим веселую комедию положений.

- Вы много работали с музыкальными театрами, сейчас пришлось перестраивать себя под драму?

- В драматическом театре работа такая же, как и везде, разницы ведь нет: школа одна и та же, актерские задачи одни и те же. Просто в музыкальном театре сложнее работать, потому что у тебя больше творческих цехов и больше способов и средств выражения, то есть больше компонентов, составляющих спектакль. Это задачу реально усложняет. В драматическом театре мне работать проще — не в том смысле, что легче, - проще для себя, потому что упираешься только в артистов, в создание образов, то есть можешь прописать их более точно, скрупулезно. А дальше сплошной Станиславский, Таиров, Мейерхольд, Вахтангов - как в хореографии Алонсо, Бежар, Сигалова, а в основе всего - классический станок. Кухня та же: ставишь задачи актерам, определяешь исходные события, сквозные события, простраиваешь взаимоотношения между персонажами. Вот в следующем году у меня снова будет постановка в драматическом театре – в Белорусском государственном театре юного зрителя в Минске. Я написал им детскую пьесу на белорусском языке, эта пьеса выиграла конкурс, и руководство театра посчитало нужным меня пригласить не только как автора, но и как постановщика.

- Вы ставите пьесу Цагарели в обработке Бориса Рацера и Владимира Константинова. Так как вы сами пишите, не было желания самому создать литераутрный вариант «Ханумы»?

- Я очень много пишу, и в «Хануме» определенная редакция проведена, безусловно. Любой думающий режиссер всегда работает с материалом, на что некоторые из ныне живущих авторов обижаются – и композиторы, и либреттисты, и драматурги. Но моя позиция всю жизнь была такова и я всегда ее озвучивал: для меня любой материал является первоисточником - до автора надо подняться, осмыслить, каково исходное событие материала, а потом уже его адаптировать, потому что написанное 50, 100, 200 лет назад в любом случае должно звучать с учетом сегодняшних реалий. Я не говорю об осовременивании, но произведение должно быть созвучно и искушенному зрителю, и тем, кто пришел в театр первый раз.

- В драматической версии «Ханума» - это тоже музыкальный спектакль. Как артисты драмтеатра справляются с вокальными партиями?

- Кто-то владеет вокалом в большей степени, кто-то в меньшей, но петь будут все, будут мелодекламировать - у нас есть свои «примочки». Самое главное, что все работают с удовольствием. Вообще, я считаю, чем больше репертуарная палитра любого театра, тем интереснее в нем жить актерам, тем интереснее ходить в него зрителям. Драматические театры давно обращаются к музыкальным жанрам: и мюзиклы в них ставят, и водевили, - это расширяет палитру театра и максимально привлекает зрителя, так что «Ханума» в театре драмы им. В. Савина - это нормальный, правильный путь. И мне самому интересно дальше развиваться: если не хочешь ничему больше учиться — приходит творческая смерть, надо бросать профессию. Останавливаться на одном месте – это путь в никуда. Поэтому я с радостью откликнулся на предложение директора драмтеатра Михаила Матвеева поработать с этим коллективом.

- Поставить «Хануму» в драмтеатре — это ваша идея?

- Нет, «Ханума» здесь была в планах, так же, как и в музтеатре, а в прошлом сезоне ее поставили в Воркуте. Драмтеатр даже подавал этот спектакль на грант, но не случилось, тем не менее было решено, что спектакль все-таки должен состояться. Для постановки пригласили меня, за что я очень благодарен, потому что работаю здесь с огромным удовольствием и считаю, что у нас сложилась хорошая творческая атмосфера. Мне здесь просто нравится, а ведь самое большое счастье - когда ты как художник получаешь удовольствие от работы.

- На ваш взгляд, что есть такого особенного в этом спектакле, раз сразу несколько театров в пределах одного региона за него берутся практически одновременно?

- Во-первых, это уже брендовое название, во-вторых, литературная основа замечательная. «Чернухи» в жизни и так полно, серьезных вещей на социальные, глобальные темы — тоже, и с ними интересно работать. Но существуют спектакли-праздники. Всю жизнь работая худруком, главным режиссером, я старался выстраивать репертуар театра и его ежегодную афишу многопланово: нужно привлекать детей — ставишь спектакли для детской аудитории, надо, чтобы был занят балет - с балетмейстером решаешь, что будет с балетом, нужны спектакли, которые работают на кассу и для публики, - думаешь и об этом. «Ханума» - как раз последний случай. Театр - это все равно производство, и коммерческую сторону никто не отнимал, поэтому нужны постановки, которые будут его кормить. В результате, они позволяют каждый сезон ставить спектакль представительского класса, то есть — условно - фестивальный, может быть, не коммерческий. Подобные спектакли нужны, чтобы постоянно поднимать творческую планку своего коллектива, и они формируют неповторимый его облик, его индивидуальное творческое лицо. А для того, чтобы такие спектакли появлялись как надстройка, нужен базис, в том числе и финансовый. Извините за вульгарное сравнение: репертуар - как меню, и зрителю хочется выбирать. Кто-то идет в театр за философскими размышлениями, кто-то - за душевным потрясением, а есть люди, которые хотят праздника.

- Первые две премьеры театра драмы в этом сезоне можно грубо охарактеризовать как «спектакли не для всех». Некоторым зрителям, чьи пристрастия театр не учитывает, такой подход пришелся очень не по душе, и свое мнение на этот счет они выразили в комментариях на нашем сайте в духе «тогда ставьте сами для себя». «Ханума» - для всех?

- Как сказал старик Эйнштейн, все относительно. Почитать комментарии и взять их за какую-то основу? Сколько людей, столько и мнений: кто-то слушает «Ласковый май», кто-то - «Битлов», кто-то — Шевчука, а кто-то — Джексона. Осчастливить насильно нельзя, нельзя и навязать свой вкус, хотя вкус можно воспитать. Как говорится, не хочешь — не ешь, не нравится - не ходи.

- Актеры в вашем спектакле разговаривают с акцентом?

- Акцент немножко есть - стояла задача передать мелодику речи. Грузины и армяне не разговаривают с акцентом, они разговаривают по-грузински и по-армянски, но для того, чтобы передать колорит, приходится использовать акцент. Хотя мы стараемся его минимизировать — это не будет выглядеть, как пародия, скорее - как намек, приправа.

- Кто занимается хореографией спектакля?

- С хореографией все весело. Мне пришлось вспомнить былое. Первые 15 лет своей работы в театре я танцы ставил довольно плотно, причем танцы сложные. Просто давно уже этим не занимался. Но в «Хануме» не было акцента на сложную, навернутую хореографию, она нужна для стилизации. Вообще, здесь стилизация во всем — костюмы тоже не национальные, а стилизованные под национальные. Если бы мы решили дословно воспроизвести национальный колорит, все пришлось бы делать по-другому, но я не вижу в этом необходимости.